— Я смотрю, наши отношения переходят стремительно на новый уровень. Бессонные ночи прямо как у настоящей пары, Лялька! Я, конечно, готов из-за тебя не высыпаться, но по более приятным причинам…

Глава 35

Роман Зверев

Как же она пахнет! Бедный мой нос. Зачем только уткнулся им в её волосы?

Я осознаю, что это не совсем нормально. Обоняние сейчас сбоит. Не стабилизировалось в полной мере. Это значительно лучше, чем ничего, но всё же запахи настолько разные, их так много, что это вводит меня в лёгкое замешательство.

— Что ты делаешь? — тихо спрашивает она. Не шевелится, замирает и вздрагивает, когда я веду носом к плечу.

— Мерзость. — выдыхаю. — Медвежатиной несёт до одури. Тебе лучше принять ванну. — отстраняюсь рывком, оттолкнувшись от стола.

— Чем от меня несёт? — скосив взгляд, она не торопится поворачиваться и смотреть на меня. — Медвежатиной? Это как вообще?

— Митяем несёт. Димой. — неохотно объясняю я, оттянув ворот пиджака и подув на разгорячённую кожу. — Помойся. Я решу вопрос с одеждой.

— И как ты его решись в это время суток? — повернувшись, спрашивает она. Руки сжимают края пиджака на груди, словно я какой-то маньяк. Словно это могло бы помочь, реши я…

— Я сказал, решу вопрос, значит, решу.

— Ты говорил так о моём наследстве, Зверь. — прищурившись, бросает мне обвинение. — Говорил о Морде. Видимо, забыл спросить разрешения у своей мамочки перед тем, как обещать мне, что пантера может остаться со мной. В доме.

— Осторожнее, Лялька… — шепчу, качая головой. — Я разберусь со всем.

— У тебя нет больше на это времени! — зло цедит она. — Ты помнишь, что я выхожу из ваших дурацких игр? Мне всего этого больше не нужно. Я хочу домой. Сама как-нибудь справлюсь.

— Не справишься. Пока Звягинцев в тебе заинтересован, ты в опасности. Только я могу тебя защитить.

— Ты же всё слышал, Зверь. К чему это притворство? В драмтеатре ты сильно меня защитил? Прости, но защитник из тебя так себе. А вот преследователь ты хороший. Стоит только от тебя отдалиться, сбежать — ты тут как тут. Чудеса, да и только. Как? М? Не по запаху же ты меня вычисляешь постоянно.

— Государственная тайна. — улыбаюсь, а сам сжимаю руки в кулаки. Разговор не из приятных. Да и услышанное под дверью настойчиво засело в голове, что думать могу только об этом. — Ну, — решаю сказать девчонке правду, — Отвезу я тебя домой. Хорошо. Дальше, что? Пусть ты протянешь неделю, в лучшем случае, пока до тебя не доберутся радикалы. Хорошо, если просто прикончат. По-быстрому. А если пустят на новую партию Су? Эйн уверен, что с мёртвых биоматериал не столь чувствителен к мутациям и скрещиванию. Значит, будут вечность выкачивать кровь, костный мозг, возможно, не обойдут и внутренние органы. Это лучше, чем наши конфликты?

— Конфликты? Ты постоянно меня унижаешь! Это не конфликт. Ты мне врёшь. Постоянно врёшь. Где твои хвалёные иные? М? Оборотни? Ты говорил, что скоро кто-то там приедет, и я смогу пообщаться с кем-то из них обо всём этом. Обещал научить чему-то там. А на деле я выгребаю одна! Одна! Что с Мордой, что с врагами, которых у меня до тебя не было! Ты мне бросил в лицо, что мой папа наркоман, употреблявший Су и умудрившийся под ним забацать меня — пузожителя маме! Прекрасно! Вся моя жизнь разрушена из-за тебя! Из-за тебя! Мне что делать? Что думать? Родители вообще меня любили? Или я для них была экспериментом? Каким-то орудием…

Как сложно устроена женская голова! Малолетняя идиотка!

— Не неси херню! — жёстко обрываю её словесный поток. — Любили тебя родители. Так просто получилось, и всё. Большинство населения земли появилось в подпитии, или чем-то похуже. Никто в этом не виноват. Твой отец не знал, что наркотик внесёт свой генетический код. Тебя выносила мать. Под сердцем носила девять месяцев, уже зная, что ты можешь унаследовать отклонения и мутации. С роддома тебя забрали в дом. В семью. Она тебя сиськой кормила. Они с отцом ночи не спали, дочь растили. А ты несёшь херню какую-то, не любили тебя. Самой не стыдно?

— Что ты вообще можешь знать о любви? — шёпотом спрашивает она. — Возможно, у них просто не было выбора… Ты не можешь знать наверняка, как оно всё было. Даже я жила с ними двадцать лет и не знала ничего, как выяснилось, о своём отце.

— Лиля, ты тупая? Выбор есть всегда. Мои родители меня бросили. Они знали, что я буду другим. Тогда уже были случаи врождённых пороков у новорождённых. Меня никто не спешил домой забирать. Меня в роддоме и оставили. Так что, выбор есть всегда. Твои родители поступили так, только по одной причине — они любили тебя. Не засирай свою головку подобными мыслями.

— А потом забрали? — едва я замолчал, как она выпалила следующий вопрос.

— Что забрали?

— Ну, тебя. Потом одумались и забрали?

— Нет. Лиля и Леонид меня усыновили, когда мне было три года. Я узнал об этом только после смерти мамы. Я повзрослел. Обзавёлся внутренним зверем. Один ген животного вытеснил другие, я стал иным. Впрочем, я всегда себя им ощущал, потому что с ними жил и рос. Потому что меня любили. — запинаюсь, громко чихнув:- Слушай, иди уже помойся, я тебя прошу. Это какой-то ядрёный запах. Кошка и медведь, оказывается, ужасное сочетание. Пойдём.

Протягиваю ей руку, помогая встать. Веду в гостевую, стараясь не делать глубоких вдохов. Запах на самом деле ужасный. Идём молча. Хорошо, что здесь недалеко, иначе, я бы точно не выдержал и ретировался как можно дальше.

— Располагайся, мойся, обустраивайся. — отрапортовал я, щёлкнув выключателем. — Дверь не закрывай. Я схожу проверить пантеру и, если что, оставлю входные тоже открытыми. Про одежду помню. Спокойной ночи.

Ухожу как можно скорее. У меня действительно оказалось ещё много дел, которые стоило бы завершить до утра. Да и с мамой нужно поговорить. Что это за заявки такие?

Пантеры в машине не было. Ветер донёс её запах за многие километры от дома. Девочка ушла на ночную охоту. С одной стороны, конечно, молодец. А с другой… Если войдёт в азарт, вернётся по уши грязная и в кровищи. Ни маме, ни Ляльке такие зрелища не нужны.

Решаю ждать её возвращения.

Тихая вибрация телефона удивила. Не припомню, чтобы кто-то в последние годы названивал мне по ночам.

— Слушаю. — приняв вызов с неизвестного номера, произнёс я.

— Доброй ночи, Роман. Говорят, вы меня ищите. Это Звягинцев вас беспокоит. — скрипучим голосом, раздаётся из динамика. — Как насчёт личной встречи с вами и вашей невестой? Готов выделить вам час завтра в вечернее время.

— Диктуйте адрес. — холодно отвечаю я, решив не вдаваться в подробности.

— Мой помощник с вами свяжется завтра в первой половине дня и вы согласуете место встречи. Доброй ночи.

Ай да Конова, ай да молодец. Всё-таки не прогадал, сделав ставку на её фамилию. Зашевелилось шакальё…

Глава 36

После того, что я услышала вчера, что-то изменилось между мной и Зверем.

Днём он ввалился в маленькую уютную комнатку, где вчера меня оставил ночью, разбудил, бесцеремонным и наигранным кашлем. И всё ради чего? Чтобы продемонстрировать тёплый спортивный костюм серого цвета на себе, довольно улыбаясь.

— Нравится? — он поворачивается спиной под мой сонный взгляд, чтобы показать абстракцию какого-то зверя на спине. — У тебя такой же. Так что быстро в душ и одеваться!

— Можно не надо? — хриплым со сна голосом спрашиваю я, натянув одеяло на нос. Тяжёлое одеяло. Кошу прищуренный глаз в изножье кровати, шевелю пальчиками на ножках, легонько толкая развалившуюся поперёк пантеру. — Морда, будь человеком, дай хоть ты поспать.

— Вставай, Лялька! Мы идём по магазинам.

Я его оптимизм не разделяла. Какие могут быть магазины, когда я хочу спать? У меня еле-еле глаза открылись. Словно песком посыпали.